Психика — одна, судьбы — разные
«Бог сохраняет все, особенно слова прощения и любви как собственный свой голос...»
Иосиф Бродский
Зачем люди ходят в театр? Чтобы пережить эмоциональную встряску, переосмыслить представления о мире и себе. Хорошая пьеса в постановке талантливого режиссера — это обращение к сокровенным личным переживаниям, катализатор духовного перерождения. Жаль только, что театр не часто дарит нам такие вдохновенные минуты. Но вот недавно не меньшее по силе душевное потрясение я испытала на семинаре-тренинге «Семейные расстановки» по методу Берта Хеллингера.
Сначала пару слов об этом психоаналитике мирового уровня. Берт Хеллингер — человек с богатейшим жизненным опытом. Долгое время он служил христианским миссионером в Африке. Ему приходилось быть советчиком и утешителем людей в трудных ситуациях, вникать, вникать в разные житейские коллизии. Так что вполне закономерно Хеллингер пришёл к психологии. Получил соответствующее образование, потом руководил медицинскими и образовательными учреждениями, занимался психоанализом, групповой терапией. Он обнаружил, что внутренние проблемы человека часто невозможно устранить общепринятыми психотерапевтическими практиками. Положим, человек годами живёт с беспричинной обидой в сердце, скрывает грусть или беспокойство, природу которых понять не может.
Опытный психоаналитик может исследовать истоки душевной смуты, но устранить её получается далеко не всегда. Почему? Хеллингер сделал революционное открытие: подавленные чувства имеют часто не индивидуальное, а системное происхождение. Дело в том, что мы живём в поле эмоций, которые накоплены в генетической памяти нашего рода и семьи. В каждом роду наберётся немало трагических страниц — утраты, лишения, насилие, болезни, борьба за выживание и т.п. Чувства пережитые предками и родными, опосредованно отражаются и в нашей психике. И мешают нам жить собственной жизнью. Задача психолога — освободить человека от этих оков. Но как?
Хеллингер нашёл способ. Он ставит своеобразные пьесы-импровизации, в ходе которых выявляет скрытые обстоятельства и мотивы поступков людей.
Берт Хеллингер — немецкий философ, психотерапевт и богослов. Широко известен благодаря краткосрочному терапевтическому методу, именуемому — «семейные расстановки».
А под костюмом денди скрыта робость
Семинар по методике Деллингера вела рижский психолог Любовь Коган. Одна из немногих в Латвии, кто учился у самого мэтра. На тренинг к ней пришли два десятка
незнакомых друг с другом людей — с виду вполне благополучных и самодостаточных; менеджеры, бухгалтеры, предприниматели, педагоги. Мы расселись в круг, и Любовь предложила желающим озвучить свою проблему. Чисто схематически, без подробностей.
Что меня удивило: полное несоответствие внешнего впечатления внутреннему состоянию людей. Респектабельный мужчина испытывает, как выяснилось, постоянную
неуверенность. Он боится не оправдать ожиданий окружающих — оказаться менее компетентным и решительным. чем ему положено по статусу. Красивую и успешную деловую леди терзают приступы меланхолии, другую вполне уверенную в себе даму
изводит чувство непонятной вины. Еще одна участница страшится одиночества — ее уже оставил один возлюбленный, и теперь она ждет, что ее бросит и новый друг. А другая особа, которая всегда осуждала мать за легкое поведение, с тревогой замечает и за собой склонность к беспорядочным связям и выпивке.
Психолог деликатными вопросами уточнила некоторые детали и предложила герою истории назначить кого-то из собравшихся на роли своих близких и самого себя. И вот здесь начинается таинство.
Актёров просим на сцену!
Выбор происходил явно не случайно. Человек интуитивно угадывал именно тех людей, которые по своей душевной организации наиболее соответствуют личностям его домочадцев. Далее главный герой должен был расставить всех персонажей на «сценической площадке» — сообразно своим внутренним ощущениям. А сам при этом оставался наблюдателем. Эта первичная расстановка — условное отражение неформальной семейной иерархии — родителей, бабушек и дедушек, сестер и братьев, теток и дядюшек, детей и внуков. Иногда в действо включались и другие важные персонажи — друзья, любовницы и т. п.
На условном поле судьбы разворачивались настоящие психологические драмы.
«Мне так неудобно стоять, тяжесть какая-то» — заметил один из участников, «замещающий» отца. Ведущая попросила его перейти на пару метров вправо от «сына»: «Ну как ты здесь себя чувствуешь?» «Тут лучше, но еще что-то мешает!». Ведущая сдвигает чуть в сторону его «супругу». Потом, подумав, просит присесть «старшего сына», а «тетю» отойти подальше назад. По очереди в расстановку включались все члены семьи. На наших глазах происходило нечто мистическое.
Люди перемещались по ограниченному пространству не стихийно, а повинуясь
внутренним импульсам. А психолог добивалась гармонии для всех и в конце концов для каждого члена семьи нашла наилучшее место.
После семинара «актеры» делились своим потрясением: «Меня буквально разворачивало — помимо моей воли!», «А меня возле «бабушки» прямо жаром обдало!». «А мне лицом к лицу с «братом» было ужасно муторно!» Одному из «артистов» в какой-то момент даже поплохело с сердцем, пока он не перешел на другое место, где тут же почувствовал себя очень спокойно и уютно.
В методе Хеллингера эффект достигается не через говорение, как в психоанализе, а через действие, — объяснила позже этот феномен Любовь Коган.
Вначале было чувство
— Оставаясь в здравом разуме, человек использует ресурсы подсознания. Но все мы — часть некоего целостного, поэтому в расстановке включается еще и коллективное бессознательное. Иначе говоря, ситуация выносится и разыгрывается при участии Бога.
Послание, заключенное в расстановке, несет достаточно точную информацию о природе скрытых переплетений и препятствий внутри самого человека.
Можно сказать и иначе: участники действа входили в энергоинформационное пространство рода и начинали идентифицировать себя с реальными людьми. Физические ощущения (жар, холод, дискомфорт, повышение давления) отражали психоэмоциональные состояния ныне живущих или уже умерших членов семейства.
Счастье — это когда твоя понимают. И способны простить
Например, одна из участниц, назначенная «дочерью», пожаловалась, что от «матери», которую поставили к ней лицом к лицу, идет волна ледяного холода. Психолог. как опытный режиссер, начинает «прощупывать, что за этим кроется. В ходе наводящих вопросов к главной героине, наблюдавшей за происходящим со стороны, выяснилось, что у нее с мамой существует глубокое отчуждение: молодая женщина не может простить, что мать оставила ее маленькой девочкой на воспитание свекрови. Последующие расстановки обнаружили некую пустоту рядом с «матерью-кукушкой». Опять деликатный зондаж семейной ситуации. И — момент истины! — оказывается, мать героини в раннем детстве сама была лишена материнской ласки — ее маму
расстреляли немцы. Эта забытая семейная трагедия неожиданно проливает свет на характер и поведение близкого человека. Но понять значит простить. А простить значит изменить алгоритм отношений.
Постепенно композиция на площадке выстроилась: «дочь» встала плечом к плечу с «мамой», как бы защищая ее от невзгод. По другую руку — «бабушка». Остальные
«домочадцы» рассредоточились полукругом. Получился такой маленький бастион — настоящая семейная гавань, которая надежно хранит от всех напастей.
Кульминация расстановки — осознание и покаяние. «Заместитель» уступает место самой героине истории. Заключительный монолог — за ней. «Дорогая мама, я так люблю получать подарки. Я всегда им радуюсь и благодарю за них друзей. Но ведь главный подарок сделала мне ты: ты подарила мне жизнь, а остальное я смогу сама взять от жизни и людей! Спасибо тебе, родная!» Это признание, озаренное яркой вспышкой любви и сострадания к непутевой матери, вызывает глубочайшее волнение всех присутствующих. Мы с трудом сдерживаем слезы.
Тебя — половина, меня — половина
«Отвергая родителей, ребенок по сути отвергает жизнь. Мы только тогда можем быть в ладу с собой, КОГДА МЫ В ЛАДУ СО СВОИМИ РОДИТЕЛЯМИ. Если кто-то из родителей исключен из нашей души— ребенок ополовинен. Нужно принять исключенного, чтобы он принял свое место в расстановке.
Это имеет целительный эффект катарсиса и обновления», — объясняет Любовь Коган. В самом деле, каждый в этот момент озарения проживал свое и плакал о своем. В наших сдавленных рыданиях были безмерная нежность и любовь к своим родителям, которым мы недодали ласки и заботы при жизни, раскаяние в своих заблуждениях и обидах, нанесенных близким по неразумению.
А еще на расстановках понимаешь, как важно отпустить самому себе реальную или мнимую вину, которая не даёт дышать и жить. Тот респектабельный мужчина, который мучился своим несовершенством, «встретился» с покойным братом, о котором никогда не вспоминал. Мальчик, умерший в 8 лет, был первенцем у родителей и навсегда остался для них самым талантливым. умным и добрым на свете. Всю свою жизнь второй сын, никогда не видевший брата, находился, сам того не подозревая, в его тени. Он неосознанно тянулся к эталону безупречности и совершенства и чувствовал себя жалким и никчемным. вечно не дотягивая до неведомой планки. Ушедший «брат» на семейной расстановке спокойно объяснил, что каждый вправе выбрать свой путь. Он выбрал иной мир. Но младший должен прожить свою собственную судьбу — на этой земле. «Твоей вины нет передо мной, как и моей — перед тобой. Я люблю тебя. Иди и помни — ты совершенно свободен!».
По щекам сорокалетнего мужчины градом катились слезы. Да и все вокруг хлюпали носами. Признаться, у меня до сих пор при воспоминании этой сцены перехватывает горло.
«Если позволить любви подняться из бессознательного — она освободит тебя. Психика — единая, одна на всех, только проявления ев разные», — объяснила психолог этот мощнейший эффект.
Любовь Коган сказала нам, что фундаментальные перемены в жизни людей после освобождения задавленных чувств начинаются в течение примерно полугода. Это проверено сотнями расстановок, которые проводятся во всем мире по методике Хеллингера.
Беспристрастный взгляд на себя и на историю своей семьи, смирение и благодарность своему роду — это конец душевному раздраю, освобождение от комплексов, возможность использовать накопленные родовые ресурсы, это новые горизонты жизни — вот что дает людям уникальный метод пытливого исследователя бездн человеческой души Берта Хеллингера.